Город засыпает - Страница 64

— И какая же?

— Что мы год назад взяли не того, — мрачно пробормотал Дементьев. — И тогда вся эта история — попытка указать или наказать настоящего маньяка.

— Кирилла Кленина?

Дементьев удивленно посмотрел на Нурейтдинова. Тот очень быстро все схватывал.

— Логичнее всего предположить его. Кто бы ни затеял мафиозную партию, он планомерно и методично уничтожает жизнь старшего Кленина. Да и окровавленную бритву подкинули именно ему. Я не удивлюсь, если и вторая мафиозная карта сдана ему.

— Пожалуй, он вполне мог и задушить нотариуса, и отравить сестру под действием магии колоды, — Нурейтдинов сказал это совершенно спокойным тоном, дающим понять, что он вполне серьезно рассматривает эту версию.

Дементьев одарил его тяжелым взглядом исподлобья. Было видно, что магический вариант трактовки событий ему не очень нравится.

— Или все гораздо проще: никто из обладателей черной карты никого не убивает. Их просто сдали им за то, что они убийцы. Нелл — за убийство Бориса, ему — за убийства женщин. Вина Нелл была несоизмеримо меньше его, поэтому ее «линчевание» подстроили сразу, а его оставили помучиться. Понаблюдать за тем, как гибнут родные сестры, как жена узнает его грязные тайны. А теперь, накормив его ядом, убийца тоже имитирует линчевание. Возможно, это должно было стать точкой в истории, но что-то пошло не так. Кирилл выжил, день уже практически закончен, а с ним все в порядке. Врачи говорят, его жизни ничего не угрожает, хотя состояние средней тяжести. Я поставил охрану у его палаты, так что как бы ни был ловок убийца, он туда не проникнет.

— Допускаю, что ваша охрана его не защитит, — с сомнением протянул Нурейтдинов. — Я могу предложить вам установить дополнительную защиту, но… я пока не практиковался в ней. Может не сработать.

Дементьев снова оторвал взгляд от документов и удивленно-вопросительно посмотрел на Нурейтдинова.

— Что вы имеете в виду?

— Ваша охрана защитит от человека, но что если убивает сама игра?

— То есть даже не заставляет убивать, как вы предполагали раньше, а… делает это сама? — недоверчиво переспросил Дементьев. — Вы что-то новое узнали, что такие теории двигаете?

— Карты Таро, которые вы нашли под слоем краски, на самом деле очень старые и очень опасные, — неторопливо начал объяснять Нурейтдинов. — В определенных кругах они засветились больше двухсот лет назад, но я склонен считать, что они гораздо, гораздо старше. Люди, мнению которых я доверяю, считают, что они использовались не для гадания. Они формируют будущее, причем не самое благоприятное.

— Это ваша блондиночка вам рассказала? — ухмыльнулся Дементьев, вспомнив, к кому Нурейтдинов обещал обратиться за информацией. Однако наткнувшись на холодный взгляд, от которого даже у него по спине побежали мурашки, он тут же стер ухмылку с лица. — Понял, уже заткнулся. И все же, если честно, мне пока трудно в это поверить. Но даже если так, все равно нужно найти человека, который это затеял. Даже если, как вы утверждаете, убивает магия, а не человек, кто-то же взял колоду и разрисовал ее новыми картинками. Кто-то эту вашу магию натравил на Кленина.

— Тут я мало чем могу помочь, — Нурейтдинов развел руками. — Ищите кого-то молодого и дерзкого, кто как-то связан с последним владельцем карт Таро. Владелец этот умер двадцать лет назад, так что убийца мог колоду унаследовать.

— А как звали владельца?

— Раиса Петровна Громова. Больше мне о ней ничего не известно.

— Громова, говорите, — Дементьев нахмурился и принялся что-то искать среди папок и документов, усиливая бардак на столе. Ему это имя явно о чем-то говорило. — Громова… — задумчиво повторил он, а потом его лицо внезапно просветлело, когда он нашел то, что искал. — Громова Раиса Петровна, мать Степана Кленина. Умерла двадцать с лишним лет назад, после чего Степан и стал воспитываться в семье своего отца. Круг замыкается: у Степана уже были мотив и возможность, а теперь вы его связали еще и с… скажем так, одной из главных улик.

— Наверное, вы правы, — согласно кивнул Нурейтдинов. — За всем этим может стоять Степан, даже с того света.

— Слухи о его смерти оказались сильно преувеличены, — хмыкнул Дементьев. — Вместо него похоронили совсем другого человека. По всей видимости, он сумел как-то уговорить брата опознать его в другом трупе, а его самого — спрятать. Не знаю, что он ему наплел, но Кирилл сделал это. Так что Степан жив.

— Что ж, кажется, в этой версии у вас все сходится. Не понимаю, что вам в ней не нравится? Ну, кроме того, что вы посадили в тюрьму невиновного.

Дементьев побарабанил пальцами по столу и пожал плечами.

— Все да не все, — проворчал он, снова утыкаясь в документы. — Совершенно непонятно, с чего вдруг Степан решил наказать брата? Такая сложная и изощренная месть… За что?

— Может быть, одна из его жертв была Степану близка? — единственное, что смог предположить Нурейтдинов.

— Маловероятно, если только он не крутил романы с женщинами постарше. Все убитые были в возрасте от тридцати пяти до сорока.

— Не то чтобы это совсем невозможно, верно?

— Верно, но вилами по воде писано. Пока я такой связи не нашел.

— Есть и другой вариант, — Нурейтдинов внезапно подался вперед, выглядя немного неуверенно, но воодушевленно новой версией. — Возможно, Степан и есть Потрошитель. Кирилл об этом знает и покрывает его. Возможно, сестры тоже знают. Тогда вся эта история — это не месть, а просто устранение ненужных свидетелей.

— Думаете, они бы стали его покрывать? — засомневался Дементьев.