Город засыпает - Страница 36

— Немного.

— Когда? Когда погиб Борис, муж Инны? — нарочито будничным тоном уточнил Дементьев.

Она вздрогнула и наконец повернулась к нему. На ее лице, обычно столь невыразительном, сейчас явственно читались удивление и испуг.

— Я не понимаю, о чем вы, — процедила она, словно ей внезапно свело челюсть.

— Ой ли, — фыркнул Дементьев. — Нелл, не прикидывайтесь веником, вам не идет. Кто-то прислал вам карту Мафии еще до того, как вы решили поехать с Инной на чтение завещания. Этот кто-то знал, что вы поедете. И он что-то имел в виду. Я не думаю, что вы убили Носкова или свою подругу, но полагаю, что неизвестный, затеявший эту игру, знает о том, что вы убийца. А вы убийца, Нелл, иначе это не назовешь. Вы совершили наезд на Бориса, который был вашим любовником и мужем Инны. Не знаю почему, может быть, вы были оскорблены, узнав, что он женат, и хотели отомстить, но это ваш серебристый Хендай видели на месте преступления. Вам удалось замять дело, возможно, вы дали кому-то взятку, а потом продали машину, но кто-то знал об этом. Кто это может быть, Нелл? Потому что я уверен, что именно он и убил Инну. И Носкова тоже. И, скорее всего, Степана и остальных.

Нелл замотала головой, кажется, еще в тот момент, когда он назвал ее убийцей, но заговорила лишь тогда, когда он замолчал. Ее равнодушие и апатию как рукой сняло, теперь голос звучал эмоционально и как-то слишком высоко, как будто принадлежал и не ей вовсе:

— Я не хотела убивать Бориса! Не собиралась этого делать. Я ехала просто с ним поговорить. Ну… устроить сцену, то есть.

— Устроить сцену? — не поверил Дементьев. Он даже на несколько секунд отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на нее. — Вы?

— Я тогда была совсем другой, — она скривилась как от зубной боли. — Веселая, бесшабашная, с кучей друзьяшек и любовников, вечеринок через день. И трезва я была тоже в лучшем случае через день. А точнее просто бывали дни, когда я была пьяна в стельку, и дни, когда я была лишь слегка «навеселе». И скандалы я тоже любила, они подстегивали, вырабатывали адреналин, помогали работать. Я прям вся «горела» после них. Заводили не хуже секса. Так что я поехала для этого, но была мертвецки пьяна. Как садилась в машину еще помню, а как ехала — уже смутно. Помню, собиралась дождаться его, а когда увидела, решила подъехать поближе… А дальше помню только, как его перекидывает через мой капот. — Она закрыла лицо руками, словно пыталась избавиться сейчас от этого видения.

— Инна знала?

— Да, — она почти простонала это слово. — Она-то и попросила Кирилла что-то сделать. На тот момент мы уже успели сдружиться немного… Или она решила, что я наказала его за нее, не знаю.

— Стойте, так это Кирилл вас отмазал?

— А кто ж еще? — она горько усмехнулась и снова потянулась за сигаретами. — Два часа мне мораль читал, проповедник хренов. Он у них великий решатель всех проблем, я же вам говорила. Не только проблем Степана. Всех. Он взял с меня слово, что я брошу пить или как минимум никогда не сяду за руль пьяной. Мне было проще завязать совсем, потому что после минимальных доз алкоголя я теряю контроль. Машину я продала от греха подальше, чтобы больше никогда… Кирилл использовал какие-то свои связи, мы заплатили, кому надо, и похоронили эту историю вместе с Борисом.

— Значит, об этом знали Инна и Кирилл? А его жена? Другие брат с сестрой?

— В этой семье все про всех все знают, — она вздохнула. — И про это знали и Вика, и Степан. И Настя, наверное, тоже.

— Кто еще мог знать?

Она пожала плечами, глубоко затягиваясь.

— Допускаю, что Варнас, если Вика ему рассказала. Сергей вряд ли, они уже расстались тогда. А вот Степан мог растрепать кому угодно, мелкий засранец. Подозреваю, что Вика и Инна так боялись его завещания именно потому, что он мог что-то рассказать и про них. Не думаю, что моя история — их единственная семейная тайна.

Дементьев вспомнил, как Вика попросила у него список, прилагавшийся к завещанию, под предлогом поиска знакомых фамилий и как молниеносно она успокоилась, едва его увидела. Все правильно, она не могла за это время прочитать список, но этого времени было более чем достаточно, чтобы убедиться в том, что Дементьеву передали всего лишь список имен, а не какую-то тайную записку. Вика Кленина действительно боялась раскрытия какой-то тайны.

— У вас есть идеи, что это могло быть?

Нелл покачала головой.

— Я ведь не член семьи, меня не посвящали.

Они оба замолчали, поскольку Нелл больше ничего не могла рассказать по поводу Бориса, а Дементьеву требовалось несколько минут тишины, чтобы обдумать все, что он узнал.

— В семье кто-то еще фанатеет от «Мафии»? — поинтересовался он, когда первая порция информации улеглась в голове. — Я имею в виду, еще кто-то, кроме Степана?

— Без понятия, никогда ни за кем не замечала, — пожала плечами Нелл. — Инна точно не увлекалась. Кирилл или Вика… Знаете, одинаково плохо представляю хирурга и эту мадам за игрой… А что?

— Не могу понять, имею ли я дело с психопатом, который помешался на игре, или с человеком, который через антураж игры пытается что-то рассказать. Не зря ведь он так тщательно раздает карты. Кирилл заявил, что у него был Доктор. Он и по жизни доктор. Вам дали карту убийцы, потому что вы и есть убийца. Даже у Носкова честный житель, изображенный на картинке, был однозначно похож на юриста. Женщина на карте Инны в целом похожа внешним видом.

Нелл повернулась к нему, на ее лице внезапно появилось понимание.

— Вам ведь тоже выдали карту?

Дементьев молча кивнул.