Город засыпает - Страница 13

Я рассказал вам об этом не ради пустого сотрясания воздуха или перевода бумаги. Я рассказал вам об этом, чтобы в случае необходимости вы знали, как себя вести, ибо мне кажется, что с моей смертью история не закончится.

Некоторое время назад ко мне в руки попала колода для игры. В тот вечер мои друзья не могли составить мне компанию, поэтому я проводил время в одном из тематических клубов. Играли там большими компаниями, меня быстро «убили», поэтому я ждал завершения раунда в баре. Наверное, я немного переборщил с коктейлями, потому что сейчас, пытаясь вспомнить внешность девушки, подсевшей ко мне, я не могу этого сделать. Не могу вспомнить и как ее звали. Ее тоже «убили», мы разговорились. Не помню о чем. Помню, что в конце разговора мы поехали ко мне домой. Утром, когда я проснулся, она уже ушла, но оставила на память о себе и проведенной вместе ночи подарок — колоду карт.

Это была уникальная рукодельная колода специально для «Мафии». Я никогда не видел такой раньше. Большие карты, крупнее обычных игральных, сделанные не из пластика, но из какого-то прочного картона или чего-то подобного. Было что-то странное в ощущениях, когда я держал их. Каждая карта имела уникальный рисунок. Даже безликие Честные жители города выглядели каждый по-своему: пекари, рабочие, фермеры, молодые девицы. Карты мафиозных убийц тоже не походили друг на друга, у каждой было свое лицо и свой характер. Карты честных жителей, действующих ночью, выглядели особенно ярко. Каждое лицо прорисовано до мельчайших деталей: у каждого свое выражение, кажется, если долго вглядываться в них, они начнут вглядываться в тебя. Иногда мне даже казалось, что я слышал тихий шепот их мыслей.

Конечно, я сразу захотел опробовать карты в игре с друзьями. Те были поражены колодой не меньше меня. Когда мы начали играть, я почувствовал что-то неладное. Не знаю, как это объяснить и не выглядеть при этом психом. Наши игры всегда были довольно страстными, эмоциональными, но в этот раз все было с приставкой «слишком». Слишком эмоционально, слишком агрессивно. Каждый раунд мы словно бились не на жизнь, а на смерть. После игры мы все были выжаты, как лимон, карты словно выпили из нас все силы. Никто не помнил, чем закончилась игра и как мы разошлись по домам.

Утром я понял, что колоды нет. Сначала я решил, что кто-то забрал ее, но никто из друзей не признался в этом. Потом я нашел одну из карт в своем письменном столе. Это была карта Доктора. Еще через пару часов мне позвонили двое моих друзей и сказали, что они тоже нашли у себя карты. Одному ее кинули в почтовый ящик в белом конверте без марки и обратного адреса, другой нашел ее прямо у себя дома, на тумбе рядом с кроватью. Я связался с остальными и выяснил, что с ними случилось то же самое. Однако когда мы собрались вместе, чтобы показать друг другу карты, никто из нас не смог найти свою. Они словно испарились.

Я не знаю наверняка, что все это значит, но мне кажется, будто началась новая игра. Розыгрыш это или чей-то злой умысел, я не знаю. Я сразу обратился к Артему, чтобы составить это письмо-завещание. Быть может, мои предчувствия — это просто глупость, но я хочу изложить их сейчас, пока не началась первая ночь, ведь после нее кто-то может выбыть. Могу выбыть и я. Если этого не случится, я буду только рад, но если я погибну, знайте: колода может прийти и к вам. Ведь почему-то она пришла ко мне.

На случай, если мои предчувствия окажутся верны, я прилагаю к этому письму список моих друзей, с которыми игралтойколодой. Я прошу передать его представителю полиции, который будет расследовать мою смерть. Просто знайте, что нас убила игра. Колода. Если я действительно погибну, она точно проклята. И нечего искать другие объяснения.

На этом я прощаюсь. Будьте осторожны. Берегите себя. И простите меня за все…»

* * *

— Ну что ж, — протянула Вика, поднимаясь на ноги. Она выглядел заметно разочарованной. — Он и при жизни был дурным, следовало ожидать, что и завещание будет бредом.

— Вика! — одернула ее сестра.

— Не надо так говорить, — мягко заметил Кирилл. — Все-таки он был нашим братом.

— При всем уважении, — Повилас тоже встал, — он не былмоимбратом. И на этот фарс я сегодня уже потратил слишком много времени. Мне нужно возвращаться в город.

— Понимаю ваше желание, однако попрошу вас всех задержаться еще немного, — остановил его Дементьев. — Господин Носков, у вас есть ручка и бумага? Мне нужно, чтобы все присутствующие, кто не является кровным родственником Степана Кленина, записали свои полные имена, адреса, а заодно и контактные телефоны, чтобы следствие могло с вами связаться.

Повилас раздраженно закатил глаза и первым протянул руку за белоснежным листом. Он быстро и не очень разборчиво записал все необходимое, после чего передал лист Таше.

Дементьев в этот момент забирал у нотариуса письмо и список, украдкой наблюдая за всеми присутствующими: кто с каким выражением лица выполнял его просьбу, как вели себя остальные. Варнас нервничал, Краснова смущалась, женщине, которая представилась Нелл, все, казалось, было безразлично. Она лишь поглядывала в сторону двери на террасу, скорее всего, ее тянуло курить. Смирнов выписывал буквы и цифры с особенной тщательностью и аккуратностью, а девушка Алиса снабдила свои данные разными замысловатыми завитушками. Вика Кленина выглядела недовольной. Она так и не ушла, хотя вроде бы собиралась. Скрестив руки на груди, она наблюдала за тем, как гости передают друг другу лист бумаги и ручку, и при этом бросала быстрые взгляды на него и нотариуса, но явно старалась делать это незаметно. Ее сестра Инна полностью расслабилась. Ее содержание завещания если не обрадовало, то как минимум успокоило. Дементьеву сразу стало интересно почему? Она ждала чего-то другого? Чего-то более неприятного или опасного для себя? Быть может, она боялась, что в своем прощальном послании Степан расскажет о чем-то? Последним, на кого посмотрел следователь, был Кирилл Кленин. Он сидел с неестественно прямой спиной, прикрыв глаза и плотно сжав губы. Его жена Настя крепко держала его за руку, чуть поглаживая тыльную сторону ладони, словно успокаивая. Их сын не проявлял никакого интереса к происходящему, лишь крутился вокруг своей подружки.